Мой друг художник и… солдат: Жизнь и смерть Василия Верещагина (56 фото)

4 июня 2019

4 864

Как же получилось, что создатель символа антимилитаризма – картины «Апофеоз войны» – всю жизнь на этой самой войне и провёл? И, больше того, жизнь на ней закончил – погиб, в весьма почтенном возрасте, прославившись ещё при жизни?

Многие творческие люди, не только художники, живут в одном будничном мире, а творят в другом. По ярким, полным жизни полотнам Ван Гога трудно угадать как терзался и мучился от безденежья и одиночества гений – живопись была его отдушиной, пристанищем. Несбывшийся же друг Ван Гога – Гоген напротив жил и творил одновременно, не разделяя быт и вдохновение. Не умаляя гениальности Ван Гога – это не является критерием оценки в принципе – нужно заметить, что художников «живущих» свои полотна относительно немного. И выдающийся русский живописец Василий Верещагин был как раз из таких. Его творческая биография, как и у Гогена, неотрывна от биографии жизненной.

У крепостной стены. Пусть войдут (1871), Василий Верещагин (1842-1904) – один из наиболее выдающихся художников-баталистов в истории живописи. Родился в дворянской семье в Череповце, как и все его братья был отправлен в военно-учебные заведения, а именно – в Александровский кадетский корпус, после чего учился ещё в Морском кадетском корпусе, откуда выпустился в звании мичмана. Однако после окончания военной учёбы Василий не идёт служить, а поступает в петербургскую Академию художеств. Следующие несколько лет он проводит в разъездах между Петербургом и Парижем.

По приглашению генерал-губернатора молодой художник едет в 1867 году в только взятый русскими войсками Самарканд. Тут то и начинается не только путь Верещагина как серьёзного живописца, но и путь его, как баталиста и… солдата. После того как восставшие туркестанцы окружают и штурмуют недавно захваченный город, художник попадает в осаду вместе с небольшим гарнизоном русских солдат. Подняв солдат в атаку против наступающих, Верещагин стал кавалером Георгия – генерал-губернатор отдал ему личный крест. Незадолго до гибели Верещагин передарит его знакомому капитану…

Впрочем, Верещагин всегда умел постоять за себя: грозил револьвером французским студентам-старшекурсникам, бивал пару американских рэкетиров, желающих получить с художника комиссионные – сложённый для армии, художник был крепким орешком.

Дервиши в праздничных нарядах (1870) Именно в Туркестане состоялась одна из первых выставок художника, после чего Василий отправился в путешествие по территории современной Киргизии и Западного Китая, где создал зарисовки «типов», которые будут даваться ему не хуже батальных полотен. Верещагин за долгую творческую жизнь запечатлеет большое количество подобных «типов» – непортретных зарисовок людей, обычно облачённых в национальные одежды: «Богатый киргизский охотник с соколом» (1871), «Буддийский лама на празднике в монастыре» (1875), «Жители западного Тибета» (1870-е), «Факиры» (1876), «Японский нищий» (1904) и др.

Национальный колорит так и сквозит через одежды и сюжеты, которые неизменно присутствуют несмотря на явное позирование «моделей». Каждый из героев как бы занят своим делом – будь то попрошайничество, игра на дудочке, разговор. Сочетание портретной статичности героев и, вместе с тем, их увлечённость собственным делом дают зрителю возможность не только рассмотреть диковинные костюмы и незнакомые лица, но и проникнуть в «историю» отображённого художником момента.

Ледник по дороге из Кашмира в Ладакх (1875) Не обходит Верещагин стороной и пейзажную живопись, но делает это заметно реже, хоть и обнаруживая недюжинный талант. От пейзажей художник не отойдёт окончательно никогда, словно желая запечатлеть их, как и человеческие «типы», выбирая самые яркие и характерные особенности природы разных земель, где ему удалось побывать. «В горах Алатау» (1870), «Гималаи вечером» (1875), «Вид Крымских гор» (неизвестно), «В горах (1890-е) и проч. Певец Юга и Востока, Верещагин блестяще чувствует все оттенки ясного неба, разверзшегося над иссушенной землёй: от ярко-голубого до стального, парящего в раскалённом безветрии. Там, где пустыню сменяют горы, небо становится голубей и прозрачней, а редкая прежде растительность пенится, расползаясь окрест.

Многие сюжеты увлечены восточной урбанистикой: города, живописные развалины, коими был полон тогдашний Восток. «Вечер на озере. Один из павильонов на Мраморной набережной в Раджнагаре (княжество Удайпур)» (1874), «В Иерусалиме. Царские гробницы» (1884), «Итальянская деревушка на берегу моря» (неизвестно), «Мавзолей Гур-Эмир» (1870), «Мавзолей Тадж-Махал в Агре» (1876), «Мавзолей Шах-и-Зинда в Самарканде» (1870). Яркие сочные «портреты» зданий резко контрастируют с редкими изображениями русской архитектуры. Но если восточные здания изображены под обычной закипающей глазурью неба, то родные пенаты Верещагин рисует изнутри. Скромное церковное убранство, крошечные окошки, полумрак, как на картине «Внутренний вид деревянной церкви Петра и Павла в Пучуге» (1894).

Мавзолей Гур-Эмир (1870) К серии «Наполеон в России» относятся полотна посвящённые Отечественной войне 1812 года, изображающие идущих к Москве и занимающих её французов, а после и жалкое бегство армии Наполеона. На картинах «В штыки! Ура! Ура!» (1890-е), «В покоренной Москве (Поджигатели или Расстрел в Кремле)» (1898), «С оружием в руках - расстрелять!» (1890-е), «Наполеон на Поклонной горе в ожидании депутации» (1892) Верещагин раскрывает редкие для него прежде зимние сюжеты, сменяя яркие реалистичные изображения Востока мягкими, почти лубочными изображениями Севера. Картины Верещагина стали не менее классическим олицетворением Отечественной войны, чем роман «Война и мир» Толстого.

Но прославили художника его реалистичные до жестокости военные полотна, которые часто можно назвать и антивоенными. Знаменитая на весь мир картина «Апофеоз войны» (1871) была создана под влиянием первой туркестанской «командировки» и легенд о подавлении восстаний в Китае. Гора черепов посреди выжженной пустыни в окружении воронья является не столько изображением действительности, как это свойственно Верещагину, сколько метафорическим высказыванием о результатах любой войны.

Наполеон на Поклонной горе в ожидании депутации (1892) Несмотря на то, что Верещагин живописал геройство воевавших с ним бок о бок солдат, на родине его подвергли нападкам. Лично император Александр II выразил неудовольствие работами художника. «В чём же дело?» – спросите вы. А дело в том, что Верещагин осмелился взглянуть на войну с двух сторон. Вот героические русские солдаты вступают в неравный бой с неприятелем и празднуют победу на картинах «У крепостной стены. Пусть войдут» (1871), «Шипка-Шейново. Скобелев под Шипкой» (1879) «Парламентёры. Сдавайся! - Убирайся к чёрту!» (1873), «Нападают врасплох» (1871), но вот они же терпят оглушительное поражение и унижение…

Наиболее это видно на парных «картинах-дилогиях» «Победители» (1878) и «Побеждённые. Панихида» (1879). На первой картине неприятель празднует победу, обирая убитых солдат, на второй – православный батюшка отпевает солдат, уже в исподнем. Другая «пара» – «После удачи» и «После неудачи» от 1868 года, которые можно рассматривать в любом порядке. На одном из них туземцы собирают «трофей» в виде головы русского солдата, на другой – русский солдат курит над телами туземцев. И непонятно в каком именно порядке следует смотреть эти полотна.

Побеждённые. Панихида (1879) Победа соседствует с поражением, а геройство сменяется дефекацией вприсядку на окраине лагеря. Безусловно Верещагин не испытывает особой симпатии к туземцам, но он изображает войну, какой она и предстаёт солдату. Увечье, смерть, забвение и даже растерзание зверями – вот что ждёт их на пути к войсковой славе. Этому посвящены многие картины мастера, а в частности «Смертельно раненный» (1873), «Людоед» (1880-е), «Забытый» (неизвестно), «Солдат на снегу» (1878). Критика привела к тому, что после одной из выставок художник вырезал из рам и бросил в топку три наиболее раскритикованных полотна, включая картину «Забытый», вдохновившую Мусоргского на написание одноимённой баллады. За картину «Святое семейство» Верещагин получил и неудовлетворительные отзывы от папистов, требовавших сжечь «богохульную картину».

Несмотря на критические отзывы, петербуржская Академия предложила в итоге художнику профессорский чин, от которого тот отказался. После завершения в Мюнхене «туркестанской» серии, Верещагин отправляется в Индию и Тибет, где проводит почти два года. Но едва узнав в 1877 году о начале очередной русско-турецкой войны он отправляется в армию. Служа адъютантом, художник принимает участие в нескольких столкновениях. Во время пребывания на миноносце русской армии Верещагин получает тяжёлое ранение, своего рода предупреждение, которое пропускает мимо ушей.

Вечер на озере. Один из павильонов на Мраморной набережной в Раджнагаре (княжество Удайпур) (1874) По окончании войны он вновь отправляется в путешествия: в Индию Сирию, Палестину, где рисует «трилогию казней», наиболее известна из которых «Подавление индийского восстания англичанами» (1884). Верещагин выказывает недоумение к тому, что войны мировое сообщество признаёт хоть сколько-нибудь ужасным явлением, в то время как жестокие смертные казни – нет. Впрочем, это не мешало ему прежде просить повешения для парочки отличившейся особой жестокостью башибузуков во время русско-турецкой войны.

После этого художник входит в совсем мирную жизнь, путешествует по США, Японии, Кубе, Филиппинам, пока на 62-м году жизни не отправляется на вспыхнувшую русско-японскую войну. 31 марта 1904 года броненосец «Петропавловск» подорвался на мине, унеся с собой на дно выдающегося русского художника Василия Верещагина и более шестисот человек матросов.