Графический дизайнер, фотограф Дмитрий Максимов (52 работ)

Диме Максимову 23 года, он учится в МАИ и работает в студии Red Keds. Его живой журнал http://tebe-interesno.livejournal.com/ за полтора года собрал 14 000 читателей, и каждая новая картинка разлетается по сети на цитаты. Дима принципиально не дает интервью и не участвует в выставках и конкурсах – он убежден, что сегодня ему еще нечего сказать.

Как ты начал рисовать?

Дмитрий Максимов: С детства обои были испачканы ручкой: звездочки, фашистики, танчики, самолетики – такое, из Второй Мировой войны. Родители ругались. Тогда я взял мамин телефонный блокнот – там было куча пустых страниц… Ключевой точкой отсчета стала книга по ремонту машин. Ко мне приехал дядя-дальнобойщик на «Камазе». Я полез в кабину, начал крутить руль, жать на педали, будто еду в дальние страны, а в кармане двери я нашел книгу «Техническое обслуживание «Камазов»» – схематично, красиво! Я нарисовал «Камаз» – мне понравилось. И до второго класса в школе я рисовал «Камазы». Потом пошли Утиные Истории, Черепашки Ниндзя, Черный Плащ, Русалочка, Терминатор. Во всей школе я был единственным чуваком, который мог нормально нарисовать Робокопа. С детства любил самолеты – железные птицы, которые летят по небу – хотелось быть к этому как-то причастным, и я поступил в МАИ. Была утопическая мысль придумать какую-то вещь, которая поможет людям. Затем я увидел, что из МАИ выходят талантливые головастики, которых всерьез в КБ долго никто не воспринимает. Еще одна мечта отступила. Но в институте я вплотную и занялся рисованием.

У меня есть «наставник» - человек, который в одно время поставил меня на путь рисования, его зовут Барандаш ( http://barandash81.livejournal.com/ ), сейчас он живет в Питере. Он всю жизнь рисует. Я вижу в его глазах даже не огонь, а костер, пламя высотой 200 метров социальной агрессии, которая выплескивается на полотно. Он действительно вкладывает душу в холсты. Мне хотелось стать таким как он. В свое время он был первым человеком, который обратил на меня внимание, как на мальчика, который вообще рисует. Провел со мной душеспасительную беседу, сказал «вперед и с песней». Не то чтобы он научил, просто рассказал, кто есть нынешние художники в современном искусстве.

И кто это?

Д.М: Сраные говнюки, онанисты и импотенты, которые рисуют какую-то фигню и на выставки которых приходят быдло-посетители, цель которых - нажраться и пофоткаться. Когда была ночь в музее, я ездил в Питер и попал в Лофт – вот там я вскрылся. Работы искусственные, ненастоящие, будто наскоро сделанные специально для данных посетителей. Там была работа – такой длинный-длинный лесной пейзаж. Ко мне подходит девочка и просит «сфотай меня на фоне вот этой картинки, как будто я в лесу стою!». Дура. Общество перешло на новый тип подачи информации, пресловутый «пипл хавает». Действительно, одни люди делают говно, другие люди это «едят». Художников мало, сегодня – время иллюстраторов. Разница между художником и иллюстратором заключается в том, что художник пишет от мыслей, от вдохновения. Его двигают музы, полет фантазии и работа над собой. Безусловно, иллюстраторы – люди, которые умеют рисовать, но по роду деятельности должны рисовать то, что им скажут, и, желательно, быстро. Я не могу назвать себя художником, но мне противно называть себя иллюстратором. У меня есть коммерческие работы, и я их очень стыжусь, никому их не показываю. Первая работа, за которую я взялся как художник - стал «заниматься веб-дизайном». В кавычках. Первый дизайн сайта, который я сделал – был сайт для старой, доброй, уже засохшей группы «Мираж». Даже тогда мне было стыдно это сдавать, сейчас я готов руками закрывать лицо, только бы не признавать, что я это сделал. Друзья подбрасывали разные фрилансы, эскизы татуировок, аэрографии. Потом пошел работать так называемым дизайнером в рекламное агенство по приглашению друга, понял, что это обезьянья работа: подправь, переставь местами, подпиши. Я быстренько это делал, дожидался вечера, когда коллеги уходили с работы, и оставался рисовать то, что нравится мне, завел жж. Дело за делом, шаг за шагом. Иногда хочется удалить все к чертововй матери – уже не вставляют все эти люди. Жж это так, баловство: сижу что-то делаю, пытаюсь сделать лучше. Каждую свою работу я могу полить грязью и рассказать про все недостатки. Я знаю, что можно сделать лучше – просто нужно до этого дорасти.

А какие у тебя косяки в работах?

Д.М: Главный косяк, который я замечаю в первую очередь в своих и чужих работах – это перспектива. Это как орфографическая ошибка в тексте, читаешь книгу, и ошибка бросается в глаза: «бл*ть, это же пишется по-другому!». Детские ошибки! Хочется и этому человеку руки вырвать, и себе, если заметишь. Косяки есть – выложил – стыдно, ругаю себя очень часто. Вторая проблема это пропорции человека. К примеру, рисовал девушку, которая курит. Анатомия там дико страдает. Пытался построить скелет, понял, что ничего не получается, поэтому в срочном порядке сейчас изучаю анатомию.

Какие художники тебе нравятся?

Д.М: У меня очень плохая память на имена. На лица отличная память, а на имена памяти нет. Коллеги на работе недавно общались на тему выставки, мне все говорили «Уорхол-Уорхол», Джеймс, чтоли, Уорхол. Мне показали его фотографии – лицо не знаю. А показали работы – понимаю, что знаю их. И имя художника при этом для меня не важно - имена вокруг я не запоминаю, я запоминаю работы.

Текст: Рита Саяпина